Архив выпусков

В дальнем царстве, в тридесятом государстве, у самого синего моря жили-были дед и баба. Жили весело и дружно, носили друг другу по утрам кофе в постель, играли в лапту по вечерам и кормили свое немногочисленное куриное хозяйство из разбитого корыта, которое осталось у них со времен буйной молодости, когда дед бросал невод в море, а бабка страдала неуемной гигантоманией. Они с улыбкой поминали старое, а, иногда, дед в порыве особо веселого настроения называл свою красавицу "Ваше царицеморское величество". Баба не сердилась.

Детей у них было не много ни мало, а целый один сын по имени Иван. Был он с детства тихим и скромным. Но уже тогда, в самом малолетстве случилась с ним любовь самая, что ни есть настоящая. Гулял он как-то по лесу да встретил красну девицу, что с первого взгляда запала ему в самое сердце. Звали ее Аленка. Он ходил за ней как тень, как бы случайно встречая то там, то здесь. Но при одном взгляде на нее Иван становился красным, как борщ, а язык его становился таким непослушным, что стоял Иван, как пугало огородное, да только глазами глядел Аленке вослед. Но, как говорили в старину, сколько снеговика не ублажай, а к весне все равно сбежит. Такие они, мужики, к весне половина их дуреет, как будто чумка на них какая нападает. Так вот однажды, именно весной, случилась с Иваном престранная история. Приснился ему странный сон. Как будто лежит он, Иван, в бане, под самым потолком, пару вокруг него столько, что его можно на куски резать, как кисель. И жарко ему так, что кроме холодной речки больше ни о чем не мечтается. А тут из пара выглядывает Чудо-юдо Лесное и говорит: "Слушай, братец, дай закурить!".

Иван проснулся после такого сна весь холодный. У них в деревне считалось, что Чудо-юдо — родный брат смертушки с косой. И когда Чудо-юдо приходит, и говорит: "Здравствуй, братец дорогой, собирайся и пошли!", это означает, что уже пора. Но что означает "дай закурить" не знал никто, потому Иван сильно призадумался.

И придумал он, что Чудо-Юдо ему знак такой дал, чтоб он призадумался про жизнь свою. Никому Иван своего сна не рассказывал, а на третий день нашел Аленку у оврага и встал перед ней, загородив тропинку.

— Здравствуй тебе, Аленка

— И тебе здравствуй, Иван

— А ты почем знаешь, как меня звать-то?

— Ну просто знаю, а ты чего за мной ходишь следом, а подойти не подойдешь?

— Я боялся, что ты меня прогонишь, ты вон какая красная, любой тебя на руках носить захочет, только позволь

— И ты бы меня на руках носил?

— Я ? Носил бы

— Ну, неси

— Куда?

— А куда хочешь?

— Я бы тебя в свой дом принес, только у меня его нет пока. Я когда на дворе тепло в пристройке живу

— Ну, неси в пристройку

— А ведь занесу

— Пугаешь?

Иван схватил Алену в охапку и потащил домой.

— Это нынче называется "на руках носить"? — рассмеялась девушка

Иван переложил добычу покрасивше и пошел тихо-тихонько. В самое Аленкино ухо он тихо напевал:

Мы не знали друг друга до этого лета
Мы болтались по свету, земле и воде

— Так ведь сейчас весна! — смеялась девушка

— У меня лето! — улыбался Иван

Мое сердце остановилось, мое сердце замерло, — шептал Иван свою любимую песню.

Эту историю очень любила слушать маленькая дочка Ивана и Алены, она слышала ее много-много раз, и даже мечтала, чтоб с ней случилось что-то похожее. Да только судьба иначе рассудила.

Счастье, — оно штука шибко красивая, чтобы вечною быть. И как-то так получилось, что Иван крепко запил. Это еще одна болезнь мужиков, даже похуже весенней дури. И так крепко запил Иван, что совсем плохой стал, Аленку свою совсем без внимания оставил. Дочке сказки перестал рассказывать. Она ему на руки усядется: "Пап, расскажи, расскажи". А он ей: "Иди, Золушка, погуляй". Каждый день Аленка таяла, а однажды налетел буран и унес ее в дальние дали. Она даже крикнуть не успела. И осталась Золушка без мамы.

А Иван вовсе стал как дым, слова их него не вытащишь. Пить он бросил, но жить не начал. А мужик был славный, высокий да красивый. Через пару годков женила его на себе соседская Катерина. Да только проку ей от Ивана было немного, хотя хозяин он был справный, да и двух дочек Катерина ему принесла. Только слова вытянуть из него так и не смогла. Даже Золушку он не замечал, а она, как выросла, стала как две капли похожа на мать, на Аленку. Но он не видел этого, он смотрел в никуда и молчал.

Однажды, Катерина со своими дочерями уехали на королевский бал, Золушку оставили на хозяйстве, а Иван сидел на крыльце и смотрел в небо.

— Здравствуй, Иван, — обронила фея и в дом, к Золушке

Он ничего не ответил, даже головы не повернул. Через пару деньков фея пришла снова, а когда в третий появилась, села на лавку рядом с Иваном: "Собирайся, скоро у Золушки свадьба. Влюбилась она. А без благословения никак нельзя". Иван долго после того сидел как вкопанный, только слезы текли по щекам, по бороде, капали на рубаху.

— Простишь меня? — спросил он каким-то чужим, тихим и глухим голосом.

— А до пристройки понесешь?

— Понесу

— Неси, Иван. Самое время.

Каждый год в это день в доме деда и бабы, у того самого разбитого корыта, накрывается стол и вокруг него ставится шесть стульев. Дед с бабой, Иван, Алена, Золушка и ее Принц по-семейному празднуют День рождения. Никто толком не знает, чей это день рождения, но никто никогда и не пытался разобраться. Все кушают, пьют, смеются, бабка выносит на двор большой FM-приемник — подарок Принца, потому что в этот вечер по радио всегда передают песню про "Мое сердце". Потом все идут танцевать. Традиционно Принц галантно приглашает бабку, дед — внучку, а Иван Аленку всегда только сам кружит.