Архив выпусков
Выпуск 39
Письмо подружке
Здравствуй, Ленка!
Я уже почти месяц на новом месте. Доехала нормально, устроилась, и
даже уже немного привыкла к новой работе. Я с этими поисками и
переездами тебе не писала, все боялась сглазить. Теперь выполняю
свое обещание все подробненько рассказать.
Начну, пожалуй, с того, что как-то утром я решила вкорне изменить
свою жизнь, как говорят в американских фильмах. Для начала
постриглась и волосы покрасила. Потом стала рассылать свои резюме,
убеждая всех в том, что я самая на свете умная и, не побоюсь этого
слова, грамотная. В результате три конторы на мои нескромности
купились и пригласили на собеседование.
Знаешь, Ленка, я чем больше живу, тем больше диву даюсь. Как
причудлив этот мир и как нелепо выглядят в нем мужики. Такое
ощущение, что они все хотят быть хоть чем-то значимым, пусть даже
директором Черного моря, который не может ни отвечать за это море ни
управлять им по определению. Смешно, честное слово. На первом
собеседовании в одной фирме со мной разговаривал специальный
психолог по работе с персоналом, как мне его представили. Как мне
показалось, он такой психолог, как я сантехник, но понтов было —
мешок и маленькая корзинка.
— Присаживайтесь, девушка, — говорит. А рядом стоит два кресла.
Черное и серое.
— Куда садиться? — спрашиваю.
Он прямо возгордился по поводу этого старого, как мир, прикола.
— Куда вам больше нравится, — говорит. А сам прямо трясется от
счастья, что он такой умный дядька. Я осмотрелась. Фирма делает вид,
что не знает, куда деньги выбрасывать, а жалюзи какие-то грязные, а
обои, так вообще. Похоже, что они их покупали на толкучке
по рублю за сто рулонов.
— Вы, — говорю, — плохо видите?
— Нет, — отвечает, — а с чего Вы взяли?
— Так в той книжке, где вы эту шуточку вычитали, написано, что кроме
абсолютно одинакового размера, кресла должны контрастно по цвету
отличаться, чтоб определение психоэмоционального состояния было
действительно явным. Или у вашей забегаловки денег нету на
какое-нибудь белое или красное кресло?
Видела бы ты, Ленка, его лицо. Хорошо, что мы без свидетелей
разговаривали, а то бы он пошел еще повесился. А так только с женой
спать не будет недели две, пока самолюбие успокоится.
Во второй конторе мне еще больше не понравилось. У них все как в
театре Кабуки. Смешно и понарошку. Шеф — вылитый аристократ
восемнадцатого века, элегантный, интеллигентный весь, противно даже.
Секретарша — блондинка в короткой юбке. А улыбается — ну прям
красота, нон-стоп, как говорят ди-джеи. Наверное, уголки губ к
коренным зубам привязаны. Да, Ленка, ты права, надо запретить книжки
Карнеги. Только не потому, что они прямые как кипарис, а потому что
после того, как идиоты их начитаются, жить возле них совсем
невмоготу.
А вот на третьей фирме были еще те приключения. Фирма компьютерная,
торгует компьютерами, принтерами, ксероксами и запчастями ко всей
этой красоте. Пришла я к ним, и прямо с порога — сюрприз. Секретарша
у них — молодой парень, лет двадцать пять, не больше. Сидит, что-то
на компьютере делает. Одет простенько — гольф, пиджак. На бэйджике
написано: «Петрович Игорь Александрович, секретарь». Я поближе
подошла, грудью ему в плечо уперлась.
— Игорь, — шепчу, — у тебя шеф часом не голубой? А он мне, тоже
шепотом: «Нет, не голубой, даже наоборот. У него жена — красавица.
Четвертая по счету». Тут что-то в компьютере пискнуло, Игорь
посмотрел на экран: «Заходи, тебя уже ждут. Удачи!»
— Спасибо, — говорю, — хочешь поцелую?
— Давай, — улыбается.
Я его в щечку клюнула и пошла в кабинет шефа. Там сидело два мужика
и начальство во главе стола, как полагается.
— Вы, — вопрошает главный, — в компьютерном бизнесе работали раньше?
— Нет, а зачем? — спрашиваю. Вы же ищете менеджера по продажам, а не
по ремонту.
— Так у нас ведь специфика своя, — нахмурился он.
— Ой, прям-таки. Некоторые товарищи умудрялись индульгенции толкать,
и ничего, справлялись. А вам всего-то железяки дядькам всяким
продавать, или не так?
— А почему именно дядькам, а не теткам? — заулыбался он.
— Да и теткам тоже, отвечаю, только у мужчин комплексов поболее
будет. Вот у меня подружка — журналист, так у нее компьютер, на
котором еще Архимед в тетрис резался. И ничего. А друг ее уже
третий аппарат меняет. Я его спрашивала, чего ему все время
не хватает.
— Мощности, — говорит, — и жесткого диска. А сам порнографию ночами
в интернете смотрит. Мы с Ленкой как-то тайком подглядели.
— Кстати, — спрашиваю я, — а много надо жесткого диска для
порнографии из интернета? Мужики сначала немного
застеснялись, потом сказали, что много. Я хотела эту тему еще
продолжить, но тут какая-то тетка принесла чай.
— Вы чаю хотите? — шеф спрашивает.
— Если можно, говорю, и если на халяву, то с удовольствие составлю
вам компанию.
Мужики как-то сразу потеплели. Тут пришел еще секретарь Игорь, и мы
стали болтать о том да о сем. А как только обстановка стала совсем
домашней, пришел какой-то тип в очках. — Знакомьтесь Семен Семеныч,
— говорит ему шеф, — это, возможно, ваш новый работник. И на меня
кивает. Очкастый сразу в бутылку полез: «Мне женщины не нужны, мне
нужны специалисты, про-фес-си-о-на-лы! Наберете всякой шушеры, а от
меня хотите работы!». Вот тут я и сорвалась. Кстати, Ленка,
обязательно поцелуй за меня своего Петьку, я тебе потом отдам.
Благодаря ему меня и взяли. Однажды я к вам забегала, он с кем-то
по телефону ругался. Я тогда еще запомнила одну его фразу, которую
этому идиоту и выдала. — Вы, — говорю, — засуньте себе запущенный
винчестер в задницу и внимательно прислушайтесь к новым ощущениям!
Я не знаю, Ленка, что в таком случае должно быть слышно, но все
мужики, что были в комнате, стали ржать, как кони в брачный период,
Петрович даже чашку на пол выронил. Очкастый постоял, подумал и давай
тоже ржать, еще больше остальных. Он, кстати, оказался классным
мужиком, мы в тот же день помирились. А специалист он — отпад.
Даже не представляю, откуда у него в голове столько всего
укладывается. Только все равно мужик. Снаружи — умница, а глубоко
внутри — мужик; прискорбно, но факт. Сегодня была моя первая
зарплата. Мы в отделе по этому поводу маленький праздничек устроили.
А Семеныч вызвался меня домой отвезти. И нас, в полном соответствии
с законом подлости, останавливает мужик с полосатой ложкой.
— Надоели, — забурчал гений по продажам, — и самое смешное, что не
отвяжешься ведь, как ни старайся.
— Ну прямо-таки. Спорим отвяжусь? На... бутылку шампанского.
Принципа ради. Спорим?
— Ну-ка, ну-ка
— Только что бы ни случилось, ты молчи, хорошо?
— Идет
Директор перекрестка был в ударе. Уже через пару минут он нашел
нарушений на четыре минимальные зарплаты. Я вышла из машины, обошла
вокруг честной компании и посмотрела Семенычу в глаза: «Ты, придурок
недоученный, ты правильно ездить когда-нибудь научишься, а? Я тебя
спрашиваю, смотри в глаза, гад! Ты можешь не нарушать, а? Я знала,
что тебе только на форточке кататься, а не на машине ездить! Ты
плати, плати, но не думай, что я тебя после этого домой пущу,
импотент драный, ты у меня будешь спать на площадке, на цементе,
положишь под голову какого-нибудь Шарика из подворотни и будешь
спать, пусть он тебе колыбельные гавкает, сволочь такая. Я тебе это
обещаю. Плати, плати, только не забудь, что я тебе этого никогда не
забуду до смерти твоей скоропостижной. Село ты неасфальтированное,
понял?». С этими словами я развернулась и вернулась в машину. Страж
порядка виновато совал Семенычу документы и смотрел на того с таким
состраданием, что сентиментальный уже бы давно плакал: «Езжай,
мужик, езжай» Я ликовала.
— Ну что, заработала я свое шампанское?
— Угу, сейчас заедем, я куплю
— Да что ты, горит что ли?
— Да, горит, я хочу вернуть тебе долг
— Ты чего? Мы же его по полной программе. Небось, пол ночи будет со
страхом себя самого представлять спящим на Шарике. Ты чего?
— Ему-то все равно
— А кому не все равно, ты чего, обиделся что ли?
— Да нет, конечно, хотя ты немного перестаралась, конечно...
— Это ты насчет Шарика?
— Нет, насчет импотента
Ленка, ты представляешь, человек, который играючи рассчитывает
падение курсов и объемы спроса, человек, который может продать что
угодно кому угодно за любую цену с предоплатой, этот человек не
обиделся на «недоученного придурка», он обиделся на «импотента».
Каково?! Детский сад, точно. Заработанную бутылку я разбила об угол
ближайшего дома, сама понимаешь, настроение — хуже некуда. Знаешь,
Ленка, я раньше думала, что только недалекие мужики такие
закомплексованные и потому ранимые. Теперь увидела — все одинаковые.
И мне еще больше стало непонятно, как же с ними можно вместе жить?
© 1999-2023, Le Vent